БУК города Омска «ГДТ «Студия» Л.Ермолаевой»

Все мы в одной лодке

Все мы в одной лодке

Все мы в одной лодке!

В октябре в театре «Студия» Любови Ермолаевой» прошла премьера спектакля «Пегий пес, бегущий краем моря». Сценарий Татьяны Угрюмовой. Режиссер-постановщик Наталья Корлякова. Художник спектакля: Игорь Коврижин. Балетмейстер – Алёна Калугина. Художник по свету – Вячеслав Козловский.

Почему рассказ о борющихся с враждебными силами природы охотниках сахалинского народа нивхов, этот древний, как мир, бродячий (по М. Бахтину) сюжет так близок нам, людям XXI века? Что значит долг и любовь, верность и самопожертвование? За что можно отдать жизнь? На эти вопросы постарался ответить спектакль-притча ермолаевцев. Притча, наполненная поэтичными мифологемами, рисующими жизнь сахалинских нивхов в неразрывной связи с их верой в одушевленность природы (даже каждой ветки и камня), представлениями о взаимопроникновении мира людей и мира духов.

В течение повествования о первом и по воле судьбы трагическом, полном потерь выходе в море нивхского подростка Кириска (Александр Тихонов, Дмитрий Жалнов) органично вплетаются легенды, рассказанные женщинами рода (Полина Фофанова Елена Устинова Валентина Шагова Наталья Игнатова Ольга Постоногова Екатерина Романив Лариса Дубинина). Словно парки, тянущие красные нити судьбы, старшие делятся с младшими знаниями о рождении земли среди бескрайней водной глади и происхождении рода Рыбы-женщины, о вражде моря и суши, о сложной, полной опасностей жизни людей, которым море не может простить любви ко всему земному.

Первый выход в море с дедом (Орган – Игорь Школин), отцом (Эмрайин – Евгений Сизов) и дядей (Мылгун – Виталий Сосой) за своей большой добычей знаменуется по закону рода посвящением мальчика в мужчины. Зритель видит, что каждое действие, каждый шаг героев пронизан высшей целесообразностью. Отнюдь не прихоть ведет охотников от сопки под названием Пегий Пес в море – а нужда добыть насущное для своих стариков, жен и детей. Совсем не детское баловство и любопытство заставляет пуститься в опасный путь мальчика Кириска, но необходимость получить опыт, передаваемый от отца к сыну, стать охотником, принять на себя извечную мужскую обязанность кормильца рода.

Сценическое действие завораживает неторопливым рассказом о том, как племя живет и охотится, как танцуют и проводят магические обряды женщины рода. Выкристаллизованная веками гармония архаичного существования племени охотников и рыбаков царит в этом мире. Мы с волнением и интересом наблюдаем за плаванием троих мужчин и мальчика в большой долбленой лодке на острова, где находится лежбище нерпы. Одобряем попутное обучение старшими мужчинами новобранца Кириска основам мореплавания, ориентированию по ветру и по звездам. Сопереживаем моментам охоты и неудаче неопытного юноши.

Шторм, подстерегающий четверку отважных на обратном пути, становится первым кульминационным пиком спектакля. Благодаря мастерству постановщика и актеров мы как будто воочию видим морскую бурю и борющихся за жизнь людей. Но это лишь преддверие нивхского ада с его демонами кинрами. Самое страшное ожидает охотников впереди. В густом тумане, опустившемся после шторма на море, который длится несколько дней, охотники не могут найти дорогу домой, к берегу. Совсем немного воды у обитателей лодки, которую справедливо, по чуть-чуть распределяет между всеми Орган, оставляя свою долю животворной влаги молодым. Жажда и неизвестность мучительны. Время тянется бесконечно. И вот, чтобы спасти мальчика – самого младшего, кто должен продолжить род Рыбы-женщины – один за другим взрослые мужчины погружаются в море, оставляя Кириску последние глотки пресной воды…Когда туман рассеивается, почти обессилевший Кириск видит сову Агукук, которая летит к берегу. Мальчик правит рулевым веслом, направляя лодку в ту сторону, куда полетела птица, пока из-за горбины морских волн не показывается сопка Пегий Пес с догорающими сигнальными кострами. Их разожгли женщины рода, ждущие своих кормильцев…

Всем, кто работал над спектаклем, удалось, несмотря на притчевую природу истории и порожденного ею действа, заставить поверить в происходящее. Были моменты – наиболее высокие по накалу – когда актеры становились равны изображаемым персонажам. Как убедителен Мылгун в исполнении Виталия Сосоя в сцене охоты, когда он чуть снисходительно и насмешливо, подстрелив нерпу, утешает Кириска, и в момент помутнения рассудка от жажды и страдания, где он по-настоящему страшен и жалок.

Как величественен старик Орган в исполнении Игоря Школина. Это настоящий стоик, в чьей фигуре – вся мудрость народа нивхов, он воплощает в себе освященное веками мироустройство и создается впечатление, что, шагая за борт лодки в пучину, он не тонет, как простой смертный, а действительно воссоединяется с прародительницей рода – Великой Рыбой-женщиной.

Полон нежности, отцовской любви и мужества герой Евгения Сизова. Актер естественен в каждом движении, каждом жесте, порой звуча тихим камертоном, на который настраивается весь прекрасный актерский ансамбль.

Одна из самых трудных среди равноправных мужских – роль Кириска. Взрослому актеру нужно так сыграть неопытного подростка, которому все внове, чтобы зритель безоговорочно ему поверил. Решить эту сложную задачу, хотя и по-разному, удается и Дмитрию Жалнову, и Александру Тихонову. У Дмитрия – Кириск восторженный, наивный, простодушный малец, чья мужественность пробуждается в экстремальных ситуациях.

Этот же юный нивх-охотник в исполнении Александра Тихонова – более подвижный и резкий, цепкий, с прекрасной реакцией, каждую минуту запоминающий и анализирующий увиденное и сказанное. Именно поэтому факт его выживания кажется естественным, а не чудесным спасением.

Среди женских персонажей, наиболее заметны роли старшей женщины рода (Лариса Дубинина), матери Кириска (Елена Устинова) и его подружки Музлук (Наталья Игнатова). Они и другие женщины рода олицетворяют незыблемое земное лоно, и вместе с тем изменчивы и певучи. Символизируют прочную связь человеческого мира с миром  природы, надежду и покорность судьбе. Они поддерживают очаг и молятся о благополучии близких. Удачная хореография Алёны Калугиной позволяет усилить эти ассоциации: девушки из рода нивхов то превращаются в бурные волны, которые несут охотничий каяк, то стелются свинцовым туманом, то преображаются в игривых нерп, то камлают, истово по-язычески молясь о спасении своих мужчин. И все это выглядит легко, естественно, словно дыхание.

Органично чувствовать себя в предлагаемых обстоятельствах помогала удивительно емкая, символичная сценография. Огромный шаманский бубен, украшенный птичьими перьями, занимавший почти весь задник сцены, был своеобразными воротами в нивхскую «Вальгаллу». Когда море поглощало одного за другим охотников из лодки Кириска, гигантский бубен разделялся на две части, пропуская страстотерпцев в светлое Нечто. Еще одним необходимым элементом спектакля стала большая лодка, поднятая под углом 45 градусов так, чтобы зрителю была видно ее нутро и обитатели. Остальным были детали, в которых, как известно, бог. Хочется поздравить с удачным дебютом в качестве театрального художника Игоря Коврижина, который к тому же, будучи заведующим столярным цехом, собственноручно участвовал в материализации этих идей.

По признанию режиссера-постановщика Натальи Корляковой, взяться за повествование о попавших в Охотском море в беду нивхах ее побудили несколько причин. Прежде всего, вдохновила подлинность, цельность и сила характеров героев. Притом что повесть о борьбе мужественных охотников с природными стихиями до сих пор на слуху у людей среднего и старшего поколения, ее возвышенная героика, овеянная мифологией и романтическим духом дальних странствий, будет притягательной и для молодых.

Возвращаясь к вопросу, почему эта далекая от повседневной жизни история задевает современного зрителя за живое? У героев, которых я увидела на сцене «Студии Л. Ермолаевой», хочется учиться «деликатности соучастия», мужеству, верности и естественности.

А что еще поражает в спектакле? Какие идеи, мысли пленяют нас? Об этом в связи с одноименным фильмом по повести Ч. Айтматова очень точно сказал Григорий Николаевич Смекалов,  которого мне хочется процитировать: «Да, это жертвоприношение, но в нем нет надрыва. Да, это героическое деяние, но в нем нет ничего картинного. В нем – спасение рода – собственный путь к спасению. …В тяжелой, неприхотливой, даже убогой жизни есть высший смысл – ощущение природы как Братства.

В людях присутствуют деликатность соучастия, осторожность прикосновений. Дерево, ветер, рыба – все живое, и всех жалко. Здесь убивают без ненависти, только чтобы выжить. «Бедный родич», – говорят о белухе. «Ты, нерпа, прости нас». Они говорят: «Великое дерево», «Великая рыба», «Великий туман», «Великий Пегий Пес». А нам остается учиться, искать и находить в себе и это ощущение природы как Братства, и любовь к ближнему. Спасибо «Студии Л. Ермолаевой» за то, что помогает нам в этих поисках!