Все мы в одной лодке

Все мы в одной лодке!

В октябре в театре «Студия» Любови Ермолаевой» прошла премьера спектакля «Пегий пес, бегущий краем моря». Сценарий Татьяны Угрюмовой. Режиссер-постановщик Наталья Корлякова. Художник спектакля: Игорь Коврижин. Балетмейстер – Алёна Калугина. Художник по свету – Вячеслав Козловский.

Почему рассказ о борющихся с враждебными силами природы охотниках сахалинского народа нивхов, этот древний, как мир, бродячий (по М. Бахтину) сюжет так близок нам, людям XXI века? Что значит долг и любовь, верность и самопожертвование? За что можно отдать жизнь? На эти вопросы постарался ответить спектакль-притча ермолаевцев. Притча, наполненная поэтичными мифологемами, рисующими жизнь сахалинских нивхов в неразрывной связи с их верой в одушевленность природы (даже каждой ветки и камня), представлениями о взаимопроникновении мира людей и мира духов.

В течение повествования о первом и по воле судьбы трагическом, полном потерь выходе в море нивхского подростка Кириска (Александр Тихонов, Дмитрий Жалнов) органично вплетаются легенды, рассказанные женщинами рода (Полина Фофанова , Елена Устинова , Валентина Шагова , Наталья Игнатова , Ольга Постоногова , Екатерина Романив , Лариса Дубинина). Словно парки, тянущие красные нити судьбы, старшие делятся с младшими знаниями о рождении земли среди бескрайней водной глади и происхождении рода Рыбы-женщины, о вражде моря и суши, о сложной, полной опасностей жизни людей, которым море не может простить любви ко всему земному.

Первый выход в море с дедом (Орган – Игорь Школин), отцом (Эмрайин – Евгений Сизов) и дядей (Мылгун – Виталий Сосой) за своей большой добычей знаменуется по закону рода посвящением мальчика в мужчины. Зритель видит, что каждое действие, каждый шаг героев пронизан высшей целесообразностью. Отнюдь не прихоть ведет охотников от сопки под названием Пегий Пес в море – а нужда добыть насущное для своих стариков, жен и детей. Совсем не детское баловство и любопытство заставляет пуститься в опасный путь мальчика Кириска, но необходимость получить опыт, передаваемый от отца к сыну, стать охотником, принять на себя извечную мужскую обязанность кормильца рода.

Сценическое действие завораживает неторопливым рассказом о том, как племя живет и охотится, как танцуют и проводят магические обряды женщины рода. Выкристаллизованная веками гармония архаичного существования племени охотников и рыбаков царит в этом мире. Мы с волнением и интересом наблюдаем за плаванием троих мужчин и мальчика в большой долбленой лодке на острова, где находится лежбище нерпы. Одобряем попутное обучение старшими мужчинами новобранца Кириска основам мореплавания, ориентированию по ветру и по звездам. Сопереживаем моментам охоты и неудаче неопытного юноши.

Шторм, подстерегающий четверку отважных на обратном пути, становится первым кульминационным пиком спектакля. Благодаря мастерству постановщика и актеров мы как будто воочию видим морскую бурю и борющихся за жизнь людей. Но это лишь преддверие нивхского ада с его демонами кинрами. Самое страшное ожидает охотников впереди. В густом тумане, опустившемся после шторма на море, который длится несколько дней, охотники не могут найти дорогу домой, к берегу. Совсем немного воды у обитателей лодки, которую справедливо, по чуть-чуть распределяет между всеми Орган, оставляя свою долю животворной влаги молодым. Жажда и неизвестность мучительны. Время тянется бесконечно. И вот, чтобы спасти мальчика – самого младшего, кто должен продолжить род Рыбы-женщины – один за другим взрослые мужчины погружаются в море, оставляя Кириску последние глотки пресной воды…Когда туман рассеивается, почти обессилевший Кириск видит сову Агукук, которая летит к берегу. Мальчик правит рулевым веслом, направляя лодку в ту сторону, куда полетела птица, пока из-за горбины морских волн не показывается сопка Пегий Пес с догорающими сигнальными кострами. Их разожгли женщины рода, ждущие своих кормильцев…

Всем, кто работал над спектаклем, удалось, несмотря на притчевую природу истории и порожденного ею действа, заставить поверить в происходящее. Были моменты – наиболее высокие по накалу – когда актеры становились равны изображаемым персонажам. Как убедителен Мылгун в исполнении Виталия Сосоя в сцене охоты, когда он чуть снисходительно и насмешливо, подстрелив нерпу, утешает Кириска, и в момент помутнения рассудка от жажды и страдания, где он по-настоящему страшен и жалок.

Как величественен старик Орган в исполнении Игоря Школина. Это настоящий стоик, в чьей фигуре – вся мудрость народа нивхов, он воплощает в себе освященное веками мироустройство и создается впечатление, что, шагая за борт лодки в пучину, он не тонет, как простой смертный, а действительно воссоединяется с прародительницей рода – Великой Рыбой-женщиной.

Полон нежности, отцовской любви и мужества герой Евгения Сизова. Актер естественен в каждом движении, каждом жесте, порой звуча тихим камертоном, на который настраивается весь прекрасный актерский ансамбль.

Одна из самых трудных среди равноправных мужских – роль Кириска. Взрослому актеру нужно так сыграть неопытного подростка, которому все внове, чтобы зритель безоговорочно ему поверил. Решить эту сложную задачу, хотя и по-разному, удается и Дмитрию Жалнову, и Александру Тихонову. У Дмитрия – Кириск восторженный, наивный, простодушный малец, чья мужественность пробуждается в экстремальных ситуациях.

Этот же юный нивх-охотник в исполнении Александра Тихонова – более подвижный и резкий, цепкий, с прекрасной реакцией, каждую минуту запоминающий и анализирующий увиденное и сказанное. Именно поэтому факт его выживания кажется естественным, а не чудесным спасением.

Среди женских персонажей, наиболее заметны роли старшей женщины рода (Лариса Дубинина), матери Кириска (Елена Устинова) и его подружки Музлук (Наталья Игнатова). Они и другие женщины рода олицетворяют незыблемое земное лоно, и вместе с тем изменчивы и певучи. Символизируют прочную связь человеческого мира с миром  природы, надежду и покорность судьбе. Они поддерживают очаг и молятся о благополучии близких. Удачная хореография Алёны Калугиной позволяет усилить эти ассоциации: девушки из рода нивхов то превращаются в бурные волны, которые несут охотничий каяк, то стелются свинцовым туманом, то преображаются в игривых нерп, то камлают, истово по-язычески молясь о спасении своих мужчин. И все это выглядит легко, естественно, словно дыхание.

Органично чувствовать себя в предлагаемых обстоятельствах помогала удивительно емкая, символичная сценография. Огромный шаманский бубен, украшенный птичьими перьями, занимавший почти весь задник сцены, был своеобразными воротами в нивхскую «Вальгаллу». Когда море поглощало одного за другим охотников из лодки Кириска, гигантский бубен разделялся на две части, пропуская страстотерпцев в светлое Нечто. Еще одним необходимым элементом спектакля стала большая лодка, поднятая под углом 45 градусов так, чтобы зрителю была видно ее нутро и обитатели. Остальным были детали, в которых, как известно, бог. Хочется поздравить с удачным дебютом в качестве театрального художника Игоря Коврижина, который к тому же, будучи заведующим столярным цехом, собственноручно участвовал в материализации этих идей.

По признанию режиссера-постановщика Натальи Корляковой, взяться за повествование о попавших в Охотском море в беду нивхах ее побудили несколько причин. Прежде всего, вдохновила подлинность, цельность и сила характеров героев. Притом что повесть о борьбе мужественных охотников с природными стихиями до сих пор на слуху у людей среднего и старшего поколения, ее возвышенная героика, овеянная мифологией и романтическим духом дальних странствий, будет притягательной и для молодых.

Возвращаясь к вопросу, почему эта далекая от повседневной жизни история задевает современного зрителя за живое? У героев, которых я увидела на сцене «Студии Л. Ермолаевой», хочется учиться «деликатности соучастия», мужеству, верности и естественности.

А что еще поражает в спектакле? Какие идеи, мысли пленяют нас? Об этом в связи с одноименным фильмом по повести Ч. Айтматова очень точно сказал Григорий Николаевич Смекалов,  которого мне хочется процитировать: «Да, это жертвоприношение, но в нем нет надрыва. Да, это героическое деяние, но в нем нет ничего картинного. В нем – спасение рода – собственный путь к спасению. …В тяжелой, неприхотливой, даже убогой жизни есть высший смысл – ощущение природы как Братства.

В людях присутствуют деликатность соучастия, осторожность прикосновений. Дерево, ветер, рыба – все живое, и всех жалко. Здесь убивают без ненависти, только чтобы выжить. «Бедный родич», – говорят о белухе. «Ты, нерпа, прости нас». Они говорят: «Великое дерево», «Великая рыба», «Великий туман», «Великий Пегий Пес». А нам остается учиться, искать и находить в себе и это ощущение природы как Братства, и любовь к ближнему. Спасибо «Студии Л. Ермолаевой» за то, что помогает нам в этих поисках!