Газета "Вечерний Омск"

Лариса ДУБИНИНА: "Определяющим стало слово "театр"

 

            В конце марта спектаклем-бенефисом "Если любовь исчезнет..." по произведениям Ф.М. Достоевского отметила свой  юбилей ведущая актриса Городского театра "Студия" Л.Ермолаевой", мастер художественного слова Лариса ДУБИНИНА. После торжественного мероприятия мы побеседовали с бенефицианткой.

            - Лариса Ивановна, вы пришли в этот театр, когда он был ещё народным театром поэзии. Как это произошло, что привлекло вас?

            - Желание стать актрисой, и только. Я была, наверное, такая умная девочка, последовательно свою мечту исполняла. Хочешь быть актрисой – надо сначала в каком-то самодеятельном коллективе позаниматься. Я искала его, и вот случайно нашла. Никто меня не приводил, не звал. Мне было пятнадцать лет, и стихи я тогда не особенно любила. Поэтому в названии «Театр поэзии» определяющим стало слово «театр».

            - Встреча с Любовью Иосифовной Ермолаевой как повлияла на вашу судьбу?

            - Я встретила своего режиссёра – этим не каждый может похвастаться. Любовь Иосифовна была человеком, который серьёзно занимается своей профессией. Я практически ребёнком попала к ней. Спасибо моим родителям, которые любили меня и не препятствовали моему желанию. Всё, что касается моральных ценностей, жизненных принципов, это всё от них. А вот огромный мир театра уже открывала Любовь Иосифовна.

            - Почему театр «Студия» стал для вас единственным на всю жизнь? Ведь для многих народные театры становятся «трамплинами», а потом уже дальше, дальше. Вы вот тоже в Москве учились.

            - А вы представляете Марину Неёлову не в «Современнике» и не с Волчек? Ну, вот и у нас, наверное, случилась такая история. Редкое взаимопонимание. Любовь Иосифовна меня даже другим режиссёрам с большой ревностью отдавала. Я не знаю, за что она меня так любила, как родную. Она, в общем-то, любила всех. Вот Света Жиденова была тоже такой театральной дочкой и помощницей. Наверное, Любовь Иосифовна ценила преданность, а я в любой ситуации, в любом конфликте была с ней. И куда бы я ни уезжала, далеко ли, близко ли, она всё время меня возвращала к себе. И я сама возвращалась. Последний раз это было в 2008 году. Я уже в это время работала в филармонии, всё у меня там хорошо складывалось. И вдруг здесь освобождается ставка, и Любовь Иосифовна мне звонит: так, у меня свободная ставка, приходи. И я без всяких сомнений снова пришла сюда, а в филармонии осталась по совместительству.

            - Вот спектакль «Майя», где вы играли главную роль, какой-то магический был спектакль. Вроде, простая история, а имела бешеный успех у зрителей на протяжении десяти лет. Как вы думаете, отчего это?

            - Я не знаю, как у зрителей, но когда мы прочитали пьесу, мы сразу подумали: это про нас. «Драматург про себя пишет, режиссёр про себя ставит, актёр про себя играет, а зритель про себя смотрит» - это как раз цитата из «Майи». Там все люди какие-то неустроенные. Красивые, умные, талантливые, но – неустроенные. Они все ищут: где я могу быть? А тогда как раз наступало это время 1990-х. И эта история была про многих из нас. В принципе, и драматург Людмила Разумовская была такая же. В пьесе есть интересная женская судьба, ситуация неординарная, когда две женщины решают жить одни, устроить маленький монастырь, никаких мужчин они больше не хотят. Как это?! А тут всё рушится, и приходит любовь, такая, что, казалось бы, навсегда, и – смерть. В общем, здесь такой глубокий драматизм. Что касается успеха, наверное, сработала и магия автора, который своих героев сделал такими, и мы как-то в эти характеры попали. Ведь никто же больше не ставил «Майю», сценической истории у этой пьесы нет.

            - В не менее легендарном спектакле «Чайка» вы играли Нину Заречную, а потом Аркадину в новой версии. И вот подумалось: ваша Аркадина – это не повзрослевшая ли Заречная, не то ли, что было бы с ней, если бы её мечта сбылась?

            - Вполне возможно. Сама я, конечно, не трактовала её так, это зритель может прочитать. От Нины Заречной меня уже отделял большой период. Произошло много событий в жизни: у меня родился сын, я окончила институт, и мои внутренние перемены уже соответствовали образу Аркадиной, мне интересно было её играть. Вот как-то органично произошло это воплощение. Может быть, действительно есть доля правды в том, что вы говорите. Вторая редакция, кстати, отличалась от первой. В чём-то она точнее, а где-то что-то и утеряно.

            - А как у вас произошёл переход к чтецким спектаклям, к художественному слову?

            - Мы очень много в Театре поэзии читали, у нас были поэтические вечера Окуджавы, Вознесенского. Это была такая воспитательная и образовательная работа. Потом, кто что хочет читать, сами выбирали. Я помню, как я впервые прикоснулась к поэтическому миру Ахматовой. Там ведь тоже есть своя драматургия в стихах. Поэтому я прошла эту поэтическую школу. А когда в 1990-е пришла в филармонию, первая программа была по поэтам-шестидесятникам. В эпоху безвременья гражданская позиция, честь, достоинство, какие-то такие вещи были очень востребованы. Всё-таки человеческая душа не может жить без них. Потом я стала читать и прозу. Видимо, исчерпала себя в поэзии, да и филармонический жанр требовал. Но первый опыт у меня тоже был в нашем театре, поэтому отсюда всё.

            - Лариса Ивановна, уже много лет вы являетесь членом жюри фестиваля-конкурса «Театральная весна», он  как раз сейчас проходит в городе. Чем вас радуют или огорчают нынешние самодеятельные коллективы?

            - Немножко огорчает, что уходят те, на кого можно равняться. Фестивальная афиша молодеет, но школьная самодеятельность – это всё-таки не то, что соответствует уровню «Театральной весны». Стало меньше народных коллективов. Они поменяли статус. Стало меньше участвовать мастодонтов, потому что молодые начали говорить: давайте их уберём, иначе они всегда будут занимать первые места, а нам не останется шансов. Но это же тоже надо понимать, что ты можешь, а что не можешь. Конечно, тут необходима какая-то реорганизация, может быть, разбивка ещё на какие-то группы, чтобы каждый участник соревновался в своей весовой категории. Сейчас огорчает, что уровень режиссуры стал слабее.  При этом есть такое явление, например, как Татьян Вдовина. Она педагог детской школы искусств №7, где есть театральное отделение. Я помню её первые шаги. Они были чистенькие, хорошие, приятные, и по режиссуре точные. И вот – через пять лет она стала завоёвывать Гран-при в разных номинациях. Или Алёна Дрохенберг, режиссёр театра-студии «Грани» (Политех).  Театру очень трудно существовать, у них маленькая площадка для репетиций, но коллектив неизменно показывается очень интересно. То есть приходят молодые люди, которые упёртые и в чём-то фанатичные, и хотелось бы этих людей не терять. Потому что именно они и радуют. И что-то от встречи с их коллективами всегда ждёшь.

            Эльвира КАДЫРОВА

            Фото предоставлено Театром «Студия» Л. Ермолаевой»

            Справка

            Лариса ДУБИНИНА окончила Высшее театральное училище им. Б.В. Щукина при Театре им. Евг. Вахтангова по специальности «Режиссёр драмы» (1992 г.). В театр «Студия» была принята в 1991 году, однако с Театром Любови Ермолаевой была связана ещё с 1973 года. Лариса Дубинина была первой исполнительницей роли Нины Заречной в знаменитом спектакле «Чайка» (1977г.). Спектакль «Майя» по пьесе Л. Разумовской, где она исполняла главную роль, стал лауреатом фестиваля «Лучшие театры России» в Москве. Другие известные роли: Розовая дама («Оскар и Розовая дама» Э.Э. Шмитта), Виктория («Сирена и Виктория» А.Галина), Домна Пантелеевна («Таланты и поклонники» А.Н. Островского), Памела Кронки («Дорогая Памела» Д. Патрика).