БУК города Омска «ГДТ «Студия» Л.Ермолаевой»

История театра «СТУДИЯ» Любови Ермолаевой, отмечающей в апреле свой 20-летний юбилей в ранге профессионального муниципального театра, достойна саги. В центре – фигура режиссера – созидательная, объединяющая, вдохновляющая этот коллектив на протяжении нескольких десятилетий, с того момента, когда на волне накатившей на страну оттепели возник во Дворце культуры нефтяников любительский Театр Поэзии. Молодая, полная сил и планов, режиссер Любовь Ермолаева и ее команда таких же молодых, напоенных романтикой и жаждой творчества актеров, а в обычной жизни – студентов, инженеров, педагогов – внесли свежую струю в театральную жизнь города тех лет, разбавив ряд идеологически выверенных образов новыми: сибирскими казаками и современниками, не вписывающимися в лакированную советскую показуху: таких, как Зилов из «Утиной охоты», как герои молодых драматургов Л. Петрушевской и С. Злотникова. Даже классику театр выдавал в своей, только ему присущей новаторской манере, открывая зрителю глубинные подтексты известной драматургии.

 

И не случайно в период новой «оттепели» в начале 90-х театр приобрел статус профессионального, получил собственное  здание и укрепился на карте Омска как культурная доминанта Советского округа. 

 

В преддверии юбилейных торжеств я побеседовала с художественным руководителем театра «СТУДИЯ», кавалером ордена Трудового Красного Знамени, членом Союза театральных деятелей РФ, заслуженным работником культуры России Любовью Иосифовной Ермолаевой.
Театр, выросший из Поэзии
– Если сравнить «век нынешний и век минувший», когда вам легче работалось? 
– Хотя наши годы – наше счастье, гораздо легче, продуктивнее работалось до 90-х. Были хорошие постановки : «Утиная охота» А. Вампилова, «Ромео и Джульетта» В. Шекспира, современная драматургия – С.Злотников, Л.Петрушевская, Л. Разумовская. При советской власти не было финансовой зажатости – не потому, что мы были богаты. Спектакли нашего Театра Поэзии были не очень затратны: минимум декораций, простые костюмы, и художники  работали замечательные.
Так было на моем дипломном спектакле по поэме А. Твардовского «За далью даль», тот же принцип – в спектакле 1971 года по поэме Павла Васильева «Соляной бунт», после  которого мы стали народным театром. Спектакль был очень сильным, мы открыли для омичей поэзию нашего земляка П. Васильева.  Художником этого спектакля была Августа Молодцова. Сценография – несколько качелей на длинных канатах, главные качели  – словно большая колыбель. Костюмы – казацкие папахи юношей, яркие платки девушек. Пики – которые превращались в частокол… Много интересных находок было использовано, легко фантазировалось, почти все рождалось в ходе репетиций.
– Что вы считаете главной творческой «пищей», которая питала вас как режиссера?
– Творческое, профессиональное и человеческое общение на режиссерских лабораториях и семинарах.
Надо сказать, я закончила в 1968 году режиссерское отделение Ленинградского института культуры имени Крупской, а в1971 году меня пригласили в СТД, в лабораторию любительских театров. И сюда  в Омск к  нам приезжали профессора Олег Львович Кудряшов и Альберт Григорьевич Буров – зав. кафедрой актерского мастерства знаменитого Щукинского училища. Дважды в год я ездила в Москву на семинар известного режиссера Леонида Ефимовича Хейфеца.  С 1971 по 2004 год я была участницей этой лаборатории.  Мы посещали репетиции в Малом театре, Леонид Ефимович вел занятия, давал задания, а по вечерам мы смотрели спектакли разных театров. Это очень много давало режиссерам. Семинар был настоящим режиссерским братством, там был особый воздух. Кроме этого была лаборатория Западной и Восточной Сибири. К нам приезжали режиссеры из Иркутска, Ангарска, Кемерово, Красноярска, Новосибирска. Смотрели, анализировали спектакли, делали замечания. Шла активная творческая жизнь, обмены. Мы много раз бывали на Байкале, участвовали в фестивалях и лабораториях, которые устраивал режиссер ангарского театра Леонид Владимирович Беспрозванный. Потом все было разрушено, даже кабинет любительских театров в СТД закрыт. Сейчас вновь зарождаются лаборатории, и хочется верить, что это движение достигнет прежнего уровня.
Когда мы поставили володинские «Пять вечеров», из Москвы приезжали театральные  критики смотреть спектакль. Для этого нам отвели большую комнату  во Дворце нефтяников. Тогда это было внове – «комнатные» спектакли. Кстати, лаборатории Западной и Восточной Сибири вдохновили меня на постановку «Горя от ума», «Ромео и Джульетты».
Я считаю себя ученицей Хейфеца и пытаюсь придерживаться его режиссерской школы, но, работая в рамках определенной системы, выхожу порой на иной, непроторенный путь. Леонид Ефимович, например, не сразу признал мою «Чайку», работа над которой шла непросто. Долго не было решения. Мы спорили с художником Мишей Бондаренко (кстати, замечательный был творческий союз).  Я вспомнила Ялтинские чеховские чтения, где все сидели за столами, и подумала: а почему бы нам не поставить столы. Комната, в которой мы работали, была обита черным бархатом. Мише пришло решение замкнуть пространство, сделать своеобразный ринг, обозначив безвыходную для героев ситуацию. Никто из действующих лиц не покидал очерченного круга, все сидели за своими столами, работали. Когда Треплев произносил монолог о матери, он стоял за нею. Нину Заречную играла Лариса Дубинина. Когда она читала монолог Мировой души,  шла по столам, а синими лампами, которые снизу ее подсвечивали, создавался потрясающий эффект. В четвертом действии Нина исчезала из сценического пространства, и вдруг, в свое последнее свидание с Треплевым, она появлялась снова, но уже находилась по другую сторону стола, снаружи этого периметра, как будто освободившись, вырвавшись из круга безысходного круга иллюзий.
К. Рудницкий, посмотрев в Москве спектакль, написал интересную рецензию на нашу «Чайку», о том, как в ней открывается чеховский подтекст. А побудительным мотивом для этой постановки была вещь обыденная, в общем. Мне хотелось поддержать Ларису, когда она приехала после неудачной попытки поступить в театральное училище. Лариса Дубинина потом заочно закончила щукинское училище, я смотрела ее в дипломной работе «Скотный двор» по Оруэллу».
Добрым гением для театра был и остается режиссер и педагог Михаил Яковлевич Али-Хуссейн, который внес большую лепту в его развитие. Он, как и Л.Е. Хейфец, представитель школы А. Попова и М. Кнебель – школы действенного анализа. Михаил Яковлевич, который, по признанию Любови Иосифовны, для нее старший товарищ и учитель, хорошо знает направление поиска «студийцев». В 1987 году от Л. Разумовской он привез пьесу «Майя», ее постановка также стала вехой в жизни «Студии» и принесла победу на фестивале в Москве. Позже, в неустроенные 90-е, он поставил с ермолаевцами «Дом Бернарды Альбы», спектакль с успехом шел в Омске и был представлен на фестивале в честь 100-летия Ф.-Г. Лорки в Москве. В прошлом году Али-Хусейн прислал текст пьесы «Пожалел дурак дурочку» С. Руббе – «Жульеты», премьера спектакля состоялась этой осенью.
О, как трудно, как прекрасно действующим быть лицом …
Репутацию театра-семьи Любовь Иосифовна не опровергает, ведь художественному руководителю приходится думать не только о творчестве, но и о материальном достатке своих сотрудников, подбирать репертуар так, чтобы не только публика ходила в театр, но и чтобы каждый актер был при деле.
Времен и поколений связующая нить в театре «Студия» Л. Ермолаевой не прерывается, да и не может она прерваться, как связь доброго человека с родительским домом.
В свое время очень много сил отдавали театру Сергей и Наталья Жулеи, Светлана Жиденова, Лариса Дубинина. Любовь Иосифовна вспоминает, как Сергей Жулей, который работал инженером на стройке, приезжал в восьмом часу с работы уставший, замерзший и, пока нет его сцены, ложился под батарею подремать. Его жена Наташа играла тоже, но все-таки больше потом занималась детьми – их у Жулеев трое. А Сергей, по мнению Любови Иосифовны, был скрытый лидер, который помогал труппе объединяться и вне подмостков.
Несколько поколений студийцев, отдав свою дань театру и сами напитавшись его живительной силой, стали профессиональными актерами, режиссерами, людьми творческих профессий. Таковы поэт и театральный критик, журналист Сергей Денисенко, режиссеры Юрий Шушковский и Светлана Жиденова, актриса и режиссер Лариса Дубинина, актриса театра им. Вахтангова, заслуженная артистка РФ Марина Есипенко, актер театра им. Маяковского Сергей Удовик и многие, многие другие.
Особенность театр «Студии» Л. Ермолаевой и в том, что здесь у актеров есть возможность не только творить в рамках заданной роли, но и на родных подмостках осуществлять собственные постановки. И такая широта творческой амплитуды оправдывает себя: успешно выступает в роли режиссера актер театра Игорь Малахов, поставивший спектакли по произведениям В. Шукшина, А. Чехова, поэзии С.Есенина, нетривиально ставит классику режиссер Юрий Шушковский, на сплаве музыки и слова прекрасно работает Лариса Дубинина, нарасхват как постановщик детских спектаклей и массовых городских праздников Светлана Жиденова. Пробует свои силы в режиссуре и следующее поколение «студийцев»: Алена Устинова, Виталий Романов.
Сейчас в театре прекрасно работают актеры Виталий Романов, Дмитрий Трубкин, Евгений Сизов, Сергей Юбженко, закончившие Екатеринбургский театральный институт, ведущие артистки Ольга Серман, Алена Устинова – тоже выпускницы этого вуза. Их Любовь Иосифовна считает крепкой основой своей труппы. В спектаклях последних лет они составляют гармоничные ансамбли со  старшим поколением: засл. артисткой России Тамарой Анохиной, Борисом Руденко, Владимиром Михайловым, Игорем Школиным, Игорем Двоеглазовым. Успешно дебютируют молодые: Наталья Тыщенко, Сергей Ювженко, Дарья Башкина, Ольга Чиченкова, Дмитрий Жалнов...
Театр – пристань, театр - судьба
Художественный руководитель театра Любовь Иосифовна Ермолаева не похожа на полководца армии-победительницы. Она скорее его знаменосец, а на знамени этом начертано: «Совесть, Благородство, Достоинство и Неустанный Поиск», перефраз из песни знаменосца оттепели Булата Окуджавы. И пока это знамя будет реять над театром «Студия» Л. Ермолаевой, театр будет жить, а не выживать. Будут новые, интересные по мысли и сценическому решению спектакли, будут новые талантливые авторы, будет духовность, будет свой зритель – вдумчивый, молодой, но не «поп-корновый». Несмотря на трудности нашего времени, несмотря на раздвоенное копыто Золотого Тельца, кажется, нависшего над отечественной культурой. Залог этого – творческая мощь самой Любови Иосифовны, заряд которой она передала своим последователям в главном, и успехи ее артистов, учеников, то и дело удивляющими и зрителя, и искушенных театральных критиков своими свежими сценическими образами и яркими постановками.
А потом придут оттенки, а потом – полутона,
То уменье, та свобода, что лишь в зрелости дана.
А потом и эта зрелость тоже станет в некий час
Детством, первыми шагами тех, что будут после нас
Жить, участвовать в событьях…

                                                                                                                                                        Беседовала  Наталья Чупирова