БУК города Омска «ГДТ «Студия» Л.Ермолаевой»

Юрич

Юрич

Календарь нашей памяти

 

Текст Валерия КАЛАШНИКОВА

Фото из архива театра

Юрич

Есть под Омском, в Чернолучье, дача. Обычная вроде дача - с домом, садом. Да только сила там невероятная - сила памяти, человеческого тепла, преданности. Это место помнит и хранит десятки историй о самом главном, тысячи мыслей о профессии, театре, предназначении. Это дом, где собирались артисты «Группы характеров» Юрия Шушковского, «Студии «Любови Ермолаевой», молодежных театров и студий, выросших из этой общей среды.

Хранителей дома уже нет с нами, а артисты до сих пор туда приезжают. Там – место силы и все памятно: круглый столик в доме и полочка с иконкой, ночевки и рассветы у костра, идеи, репетиции, долгие разговоры об искусстве, о сокровенном, о самопознании.

«Мне всегда было интересно исследовать жизнь человеческого духа, хотелось понять, почему за две тысячи лет с ним не происходит ничего нового? Все так или иначе когда-то уже было, меняются лишь нюансы», – говорил в одном интервью Юрий Шушковский. И он искал ответ на этот вопрос вместе со своими учениками.

Свалиться спать, пока мастер, Юрич, как его все называли, сидит у костра – значит, проявить слабость. А как здорово помочь Любови Иосифовне (Ермолаевой – прим. ред.) в огороде! И потом быть вознагражденным за труды отменным щавелевым супом, который она сварила своим руками...

Накрываем на улице стол, стелем на него простенькую клееночку. Ребята заваривают чай с листьями смородины. И уже почти «подходит» вкуснейшее рагу из «ермолаевских» кабачков.

И что ни делаем, в унисон «звучит» театр. Если где-то для десятков этих молодых людей и существовал рай, то он был здесь, на этой даче.

В январе этого года Юрию Юрьевичу Шушковскому исполнилось бы 60 лет.

Он строил театр на единомыслии и единодушии. Сегодня его вспоминают те, кто шел с ним по этому пути.

«Флёра»

Свой «Третий круг» режиссер Флора Бабаджанян построила по образцу и подобию той «школы», которую она сама когда-то прошла у Шушковского в его пластическом театре «Группа характеров». Эти бесконечные тренинги по борьбе со своим я, эти законы «разделяй» и «не отождествляйся», эти стойки на голове, во время которых надо было учить текст, не обращая внимания на то, что в одно ухо кто-то громко кричит, а в другое говорит что-то серьезное... Многие не выдерживали. А те, кто прошел, запомнил на всю жизнь.

– Ты не имеешь права говорить со сцены, пока сам не станешь хорошим человеком. А для этого необходимо постоянно развиваться и внутренне расти. Словом, нужно стремиться оставаться человеком. Это самое сложное в нашей профессии и для меня в этом основной урок театра Шушковского, – говорит Флора Бабаджанян.

После структурных изменений в колледже культуры и искусства в 1999 году Шушковский остался единственным, у кого был режиссерский курс. Все его боялись, а 16-летняя Флора написала заявление: хочу к Шушковскому на режиссуру. Она стремилась блеснуть, показать себя, смело дала волю амбициям, но педагог сразу же ее осадил. Это сейчас понятно, что такова была «программа перевоспитания» девчонки с задатками, но самомнением, в настоящего профессионала, способного расти. А тогда Флора восприняла это как «борьбу», поединок «кто – кого», и ей очень хотелось покорить этого странного человека.

– К моменту окончания колледжа моя самовлюбленность прошла, я стала понимать, сколько еще не умею. Если бы не Юрич, я даже не знаю, какой бы стала, – говорит Флора.

На девять месяцев она вошла в «Группу характеров». Это было время команды, общих целей, побед и ошибок – тоже общих.

– А еще мы с Юричем соревновались книгами. Были такие, которые он ни в какую не хотел мне давать – «Тебе рано!» – и от этого они казались еще ценнее. Но вот в один прекрасный момент Юрич собрался переезжать. Куда на это время деть библиотеку? Я сказала: «Я похраню!» и все перетащила к себе, согласившись с условием, что после ремонта верну обратно, протру пыль и расставлю по полкам. Это была ерунда, главное – за то время, что у него шел ремонт, я успела перечитать все «запрещенное», – смеется режиссер.

Когда он покупал книгу, сразу звонил Флоре: «У меня тут кое-что появилось…» А позже они стали покупать или заказывать сразу по две. Юрич говорил: «Флёра». Так ее называл. И вообще после их встречи то и дело проскальзывали знаки, что все не случайно, что так было надо.

…Последний год был страшным. За несколько часов до конца он позвонил ей и сказал, что книги ему больше не нужны…

В этот день они вместе с Натальей Козловской были на режиссерской лаборатории в Москве. Позже, ночью, сидя вместе с коллегами, Флора подняла тост за учителей. Уже потом она узнала, что в эти часы ее мастер ушел.

–  Юрич был человеком, который не мог без своей команды, без людей, веривших ему безоговорочно. Ему очень нужны были любовь и внимание. В такие моменты он мог делать невероятные вещи.

Путь за пределы

– Это был пластический театр, а я хотела попасть в нормальный, в обычный, с костюмами, с гримировочным столиком, чтобы сцена, софит в лицо. Но я интуитивно понимала: мне нужно к этому мастеру. Полтора года он был моим педагогом в институте и все это время подогревал обстановку: а ребята в «Группе характеров» делают ого-го какие вещи! И я думала: если мы тут, на занятиях, стараемся, а они там умеют что-то больше, да еще и спектакли играют? Так ведь мне нужно туда! – вспоминает режиссер театра «Шумим» Анна Козловская.

В детстве, гуляя во время какого-то праздника на Зеленом острове, Аня и Наташа Козловские увидели странного актера. Это был черт с длинным хвостом-веревкой, который «выгуливал» собачку из мочалки. Девочки, очарованные это простой магией, преследовали его, куда бы он ни шел. Уже годы спустя, став частью «Группы характеров», они как-то случайно увидели среди старых фотографий того самого черта с собачкой-мочалкой…

«Мы делаем театр вот так. Кто согласен – с нами», – эта идея словно была разлита в воздухе. И Юрич со своей резкой манерой, с колючим взглядом, с легкими седеющими волосами, в джинсах, толстовке и белых кроссовках был квинтэссенцией этой странной, но такой притягательной атмосферы.

– А я себе так и представляла настоящий театр, – вспоминает режиссер театра «Карусель» Наталья Козловская. Она оставила работу секретаря-референта и пришла к Шушковскому в надежде получить хоть какую-нибудь, пусть самую простую и скромную обязанность, лишь бы быть здесь.

Любой его спектакль был попыткой разобраться в себе. Он не понимал, как этот процесс поиска можно остановить? Как может что-то стать важнее? Эту мысль он пытался донести до ребят, чтобы на ее основе создавать нечто общее, важное для каждого.

Стоит ли говорить, как тяжело переживался любой уход, любой разрыв, не важно, по каким причинам он происходил. А ведь по всем законам этого было не избежать. «Группа характеров» взрослела, дети, идущие за своим учителем, постепенно превращались в людей, нуждающихся в продолжении собственного пути, в выходе за границы. Они все больше понимали, что многое могут, что хочется знать, что там, дальше, за пределами знакомых стен.

– Я не собиралась уходить из «Группы характеров», просто не видела себя в самостоятельном плавании. Этот театр мне был нужен. Окончив Щукинское училище, я вернулась, а театра уже не было. Юрич поставил спектакль на меня и еще одну актрису, но, видимо, сам все понял. Снова возвращаться назад, к новым людям, отдавать всего себя, вкладывать, рождать в них веру, допускать внутрь, потому что по-другому нельзя… Видимо, на это уже не было сил… – говорит Наталья.

Новая глава

– Наблюдать, анализировать, ставить цели, уметь разбираться в себе – это все оттуда, от Юрича и нашей «Группы характеров». Мы проработали вместе с 2000 года. Нельзя сказать, что эта работа остановилась с его уходом. Мы, шушковцы, остаемся дружны до сих пор, потому что он был требователен не только в работе, но и в отношениях. Если мы партнеры на сцене, значит, и в жизни тоже. Правило должно быть системным и работать на всех уровнях. Он умел создавать грани, за которыми проступали качественно другие мы. И в эти моменты он всегда был рядом, – говорит актер театра «Студия Любови Ермолаевой» Александр Ревва.

Есть цель и у команды, и у каждого из ее участников. Они вместе потому, что где-то эти цели сходятся. И Юрич следил за тем, чтобы ребята помнили: это пересечение существует. «Цель должна быть такая, чтобы ее невозможно было достичь за одну жизнь. Если цель простая и достижимая, это не цель, а задача», – повторял режиссер.

В последние годы существования «Группы характеров» Шушковский начал сотрудничать со «Студией «Любови Ермолаевой», сначала – прорабатывать пластическое решение спектаклей, потом – делать собственные постановки. Смена акцентов с пластики на слово была заметна уже в последних работах «Группы характеров». Его, который одним из первых в городе занялся искусством пластического театра, все больше интересовала драматическая форма. Любовь Иосифовна сыграла в этом значимую роль. Ей нужен был человек, способный развить пластическое направление в театре.

Они много вместе искали, в том числе темы для будущих спектаклей. Как художники, они оба были строги к человеку. Но Любовь Иосифовна всегда представляла на суд зрителя обе стороны его натуры, давая им возможность прислушаться к себе и понять, что резонировало сильнее. Юрий Шушковский относился к своим персонажам жестче, не жалел их, «препарировал».

– Человек не знает собственной природы. В конце концов, это выливается в непонимание друг друга. Исследовать это и страшно, и интересно, – говорил режиссер.

– Мне кажется, несмотря на то, что Юрий Юрьевич сам по себе был совершено другим, он все время доказывал, что не такой, как знаменитая мать, что он самостоятельный, независимый. В своем театре он был сам себе хозяин. Попав в «Студию «Любови Ермолаевой», он пристраивался к другому укладу, к актерам, их амбициям и гордыне. Он учился жить в другой системе координат, – говорит актриса театра Лариса Дубинина.

Шушковский так и не успел раскрыться полностью в драматическом театре. Только начала формироваться вокруг него новая команда – актеры, которые чувствовали его и понимали его язык. Последняя работа режиссера – спектакль «Не бойся быть счастливым» по пьесе Алексея Арбузова «Мой бедный Марат». Про сильных женщин и гораздо менее сильных мужчин.

– Сам факт, что сюда пришел работать Шушковский, которого знал весь город, уже придавал театру какой-то новый статус, – считает Лариса Дубинина. – Артисты узнали другую школу, другой подход к работе, и это очень обогатило наш театр.

Уже несколько лет на городском фестивале «Театральная весна» вручается награда «Философия режиссуры», носящая имя Юрия Шушковского. «Юрич бы наверняка посмеялся над этой историей», – улыбаются его ученики.

И, тем не менее, это правильно. Это способ никогда не забывать.

Четыре года режиссера нет с нами, но он остался в учениках и в традициях. Он в атмосфере той чернолученской дачи, которая, говорят, построена на месте старой церкви. Он в огромном культурном контексте, начало которому положил сам. Он – Юрий Шушковский. Юрич.